Tag Archives: Югославия

Начиналось все вроде бы терпимо. Жили были два тезки-однофамильца, названых брата и лучших друга: Ринге — легендарный бандит и Райя — ассистент кафедры этнографии столичного университета. Ринге тут приспичило жениться и когда потенциальный тесть, пролистывая криминальную хронику, спросил — не он ли является ее регулярным фигурантом, герой тут же перевел все стрелки на брата, но не учел того, что отец возлюбленной настойчиво пригласил их обоих на дачный уик-энд. Пришлось спешно искать Райю, улучшать его образ до «сербского уголовного продвинутого», учить таким специфическим бандитским приемам как стрельба навскидку и умение прицельно харкать. Тем временем другой криминальный авторитет по прозвищу Лебедь жаждет свести счеты с Ринге и, вместе с вооруженными подельниками выслеживает героев на их пути в загородное имение.

Вроде бы завязка типичная — о том, в какие забавные ситуации должны попадать — и в итоге меняться к лучшему — бык под личиной умника и ботан играющий крутого мужика. Однако эффект в самом начале оказался уполовинен следующим фактом: Райя — не то, чтобы задрот, а умеющий за себя постоять и не лезущий в карман за словом мужчина, а его «брат» Ринге — по телосложению, выражению лица и манерам как раз больше напоминает вузовского преподавателя, нежели местного Робин-Гуда. Дальше сюжет съезжает в какие-то необязательные частности, заваливается грудами нестреляющих ружей, толпами ненужных персонажей, сопровождается локально смешными хохмами районного масштаба... Все это дело полируется ужасающе отвратительной «свемовской» пленкой и кошмарной постановкой трюков — в общем, зрелище вышло для самых стойких (павших) борцов. Пожалуй, это самый дурной из всех юго-фильмов, просмотренных мною за последний год. Неудивительно, что режиссерская карьера 32-летнего автора на этом фильме закончилась навсегда — как и путь в большой кинематограф, вроде как приоткрывавшийся перед главными актерами. В конце концов, человек — существо социальное, обязанное видеть последствия своих деяний и осознавать свою за них ответственность.

https://richteur.livejournal.com/317762.html

Май 1945 года. Последний союзник Германии, Независимое государство Хорватия коллапсирует под ударами коммунистических партизан. Приближение титовской армии к Загребу вызывает тревогу даже среди благонравных аполитичных граждан, которые, по понятным причинам не могут понять, что несет им это нашествие, учитывая, что усташская пропаганда на все лады расписывает, как красные на месте и без суда убивают всех зажиточных и образованных хорватов. Наверху принято решение: Загреб не оборонять, эвакуировать армию и гражданских на север, в британскую оккупационную зону Австрии, где сдаться королевским войскам, потому что они, в отличие от коммунистов, уважают законы войны...

Молодой актер Иван, его невеста и ее брат добывают мотоцикл, походную одежду и немного припасов, присоединяясь к огромной колонне беженцев, символизирующей Хорватский Исход. Страдая по пути от партизанских налетов и усташских наездов, они, тем не менее, успешно пересекают австрийскую границу под Блайбургом. Спасены! - но на самом деле нет, поскольку в Ялте союзники подписали меморандум о том, что пленные граждане стран антигитлеровской коалиции (к которой принадлежала и Югославия) принудительно возвращаются в эти страны. В итоге, англичане, лицемерно обещая защиту, разоружают хорватов, а потом всех их выдают скрипящим зубами от ненависти югославским партизанам. От Блайбурга до Марибора 40 тысяч несчастных двинулись маршем смерти, шеренгами по четверо (Četverored — вот почему этот крестьянский неологизм дал название ленте).

Забавно вышло с этим фильмом, я его посмотрел лет 5 назад, утомившись от взвизгов советских интернет-сербофилов, решительно объявлявших картину «антисербской» и «нацистской» на том основании, что в нескольких кадрах мелькает символика усташей, а злобные палачи говорят с сербским акцентом. Тогда еще язык и сопутствующие обстоятельства плохо знал, но все равно не увидел ничего криминального. А теперь захотел пересмотреть, и впечатление не изменилось.

Ну, это, конечно, пропагандистское изделие, сделанное, правда, умеренным хорватским националистом по заказу агонизирующего авторитарного режима Франьо Туджмана. В основу фильма легла одноименная книга, написанная Иваном Аралицей, лучшим писателем-хорватом (по мнению самих хорватов), которую я дочитал до середины, а потом сломался, не смог дальше двигаться по сюжету этого современного «Молота ведьм», чья фабула, в основном состоит из увлекательного описания убийств, пыток и унижений. От актеров сценарий не требует каких-либо драматических изощрений: истязаемые хорваты должны сохранять на лице стоицизм и горделивость, а истязающие партизаны непременно обязаны вопить, корчить зверские мины, заходиться в припадках и т. п. Исторический реализм, наверное, на высоте. Особо повеселил момент, когда колонну пленных останавливает патруль Красной Армии, оттуда вываливаются какие-то пьяные бородатые казаки и споро обыскивают хорватов, лишая их последних ценностей, причем одному, чей ценный перстень не снимался с руки, «русский» сноровисто отстригает палец саперными ножницами. После этого большевики садятся в «Виллис» и не говоря ни слова, сматываются, а югославский партизан восхищенно глядит им вслед и обращается к подчиненным: «учитесь, салаги!»

На самом деле, фильм в свое время стал событием для хорватского общества, ибо до сих пор актуальна т.н. «блайбургская контроверза». Понимая, что натворили делов, коммунисты тщательно скрывали это преступление до конца 80-х, но потом правда выплыла на поверхность и дала импульс публичной дискуссии. Вынужденные признать факт военных преступлений, наследники коммунистов сквозь зубы оправдывались в духе: ну, это же все равно были фашисты, чего их жалеть; и даже если затесался кто-то посторонний, то, как говорится, лучше расстрелять 10 невиновных, чем освободить одного виновного! Совершенно адекватную оппозицию им составили хорватские и словенские «ультраправые», старательно завышающие число жертв и преувеличивающие степень их мучений, а также игнорирующие тот факт, что многим партизанам было за что мстить.

Примечательно, что даже в научном сообществе до сих пор нет даже подобия консенсуса касательно количества убитых коммунистами в мае 1945 военнопленных и беженцев. Более-менее авторитетные западные ученые воздерживаются от комментариев, и сама тема им не очень интересна, поскольку является грязной, полной фальсификаций и мистификаций очередной восточноевропейской «Хатынью». Хорваты упорно твердят, что умучено было 50-80 тысяч человек, а самые упоротые превышают порог в 100 тысяч — при том, что всего найдено не более 5 тысяч останков. Сербы заявляют, что никакой «блайбургской бойни» вообще не было, да и выдача англичанами существенного количества хорватов под сомнением. Истина, наверное, где-то посередине, учитывая, что некоторые коммунисты «с допуском» еще до уничтожения документов проговаривались, что число казненных составляло 12-15 тысяч человек, в основном натуральных усташей и коллаборационистов. Зная психологию режима Тито (наполовину хорвата-наполовину словенца), его ближайших подручных (словенцев Карделя и Кидрича), приходится усомниться в том, что убитых хорватов было много, тем более, невиновных. В дополнение к тому, большинство локальных партизан, осуществлявших экзекуцию также были хорватами и словенцами по национальности, большинство из них еще вчера служило в коллаборационистских формированиях, и, естественно, никакой зверской ненависти к незадачливым соплеменникам не имели. Конечно, среди коммунистов могли быть отдельные les Enragés, но погоды они не делали.

В общем, подытоживая, стоит отметить, что картина — чистый агитпроп, имеющий мало художественной и исторической ценности, снятый исключительно на злобу дня и уже давно лишенный актуальности.

http://richteur.livejournal.com/305657.html

Подросток из социалистического Сараева живет беззаботно и счастливо, отлично учится, безо всякой опаски бегает по окраинам города... Тут немного не по себе становится, если вспомнить, что всего через 10 лет сербская артиллерия начнет наяривать с постоянно мелькающих на экране холмов по боснийской столице, однако пока все хорошо. Но появляется повод загрустить, когда герой узнает, что отец изменяет матери. Предстоит развод, обе стороны шантажируют друг друга ребенком, а тот с тоской понимает, что детство закончилось, что он никому на самом деле не нужен, и лишь отношения с соседской девочкой, плавно перерастающие из дружеских в нечто большее становятся отдушиной в не очень-то и выносимой жизни.

Наверное, я бы назвал это кино югославским вариантом «Вам и не снилось», если бы пятью годами ранее не был снят более подходящий под это определение «Пришло время любить» - и если бы подростки были здесь чуть постарше, что позволяло бы им легально вступать в плотскую связь. А так, отношения с подружкой носят откровенно фоновый характер: устанавливаются на пустом месте и ни к чему внятному не приводят. Так что это ни «ромком», ни «ромдрам» - романтики тут, по ходу, вообще нет: это мрачный фильм о человеческом эгоизме и безразличии. Но к этой мысли мы еще вернемся.

(далее…)

Менто — владелец крохотного кафе «Титаник», маленький еврей, безобидный и беззащитный, но веселый и добрый. Заведение не дает ему почти никакого дохода, но иудейская община Сараева все равно исключила его из своих рядов. Степан — бастард невнятной крови, предпочитающий думать, что он — хорват. Комплекс неполноценности заставляет его постоянно притворяться кем-то, пока он не надевает роковую маску — не вступает в фашистскую организацию усташей, и когда один изгой забредет в кафе «Титаник» к другому, случится нехорошее.

Довелось посмотреть фильм Кустурицы о котором сам режиссер предпочитает даже не упоминать в своей автобиографии; в официальном его списке творений первым полнометражным фильмом числится снятый двумя годами позже и очень успешный «Помнишь ли ты Долли Белл?». Причины подобного отношения довольно прозрачны. Во-первых, «Титаник» - откровенно неудачное произведение, оставляющее впечатление то ли недо-фильма, то ли растянутой короткометражки. Мутный сценарий переполнен типичным для недавнего выпускника выпендрежем, желанием показать как много он знает, блеснуть только что усвоенными режиссерскими приемами. Получается не особо. К тому же, качество видеофайла не оставляет картине и малейшего шанса. Наконец, Кустурица такой простак, что подоплека этого творения вскрывается без особого труда.

Годом раньше в Югославии прогремела работа Лордана Зафрановича «Оккупация в 26 картинах» о взаимоотношениях разных наций, населяющих культурно пёстрый Дубровник в 1941 году после нацистского вторжения. Видимо, молодой Кустурица посмотрев эту напыщенную и бездарную ленту, раздутую, тем не менее издыхающей, но еще мощной коммунистической пропагандой до культового уровня, загорелся идеей снять что-то похожее, перенеся действие в столь же многонациональное Сараево. На мой взгляд, босниец превзошел маститого хорватского коллегу в эмоциональности и психологизме (здесь свою роль сыграл крайне удачный кастинг, и, особенно, игра Боры Степановича), но общая вторичность фильма, его дешевизна и неопытность режиссера не позволили ему выделиться даже в скудном потоке тогдашней кинопродукции СФРЮ. К счастью, упорный Кустурицы изначально рассматривал «Титаник» как проходную картину на политкорректную тему, так что ее неудача не сломила дух многообещающего дебютанта.

http://richteur.livejournal.com/249126.html

30-летняя американская корреспондентка прибывает в социалистический Белград, где ввязывается в интрижку с местными ребятами: интеллигентным хирургом Янко и эталоном балканского мачизма Марко. Их многолетняя дружба на этом заканчивается, а роман с иностранкой счастья не приносит никому — ну, кроме самой девушки, выжавшей из этих отношений все, что можно и спокойно отправившейся дальше в поисках новых жертв.

Про различия между Западом и Востоком написано и снято много, но до 1983 года никто не додумался поместить место действия в Югославию, которая, по замечанию одного из героев - «что-то между» оными полюсами. Картина представляет собой настоящий путеводитель по особенностям сербской ментальности и настроениям, до сих пор царящим в головах ее населения. Об этом режиссер высказался остро и беспощадно. Безумное низкопоклонство перед Западом передается метафорой романа с американкой: изрядно потасканной девицей-эмансипе, внезапно осознавшей, что перед ней на задних лапках пляшут чрезвычайно видные парни лишь только потому, что она — из Нью-Йорка, а это ж почти Ультима Туле, или даже Асгард! Вспоминается, кстати, по этому поводу аналогичная ситуация с облезлой крысой Джоанной Стингрей, пользовавшейся абсолютно неадекватной популярностью у советских красавчиков-музыкантов. Мезальянс закономерно оборачивается недовольным верчением рылом по любому поводу, а несмелые попытки героя соскочить с этого крючка эффектно и эффективно разбиваются проверенным женским оружием, символизирующим неуязвимость Запада перед югославскими штучками.

Пройдясь по недостаткам национального характера своих соотечественников, режиссер не преминул пнуть и Америку за ее бездушность, эгоизм, нравственную глухоту и потребительство. Но услышан он не был, ведь до этого надутые партийные индюки так долго и громко вопили о том же самом, что в итоге любая антиамериканская интенция стала ассоциироваться у сербов с неправдой. Бомбы 90-х, казалось, немного прочистили людям мозги — но... на самом деле им хоть кол на голове теши: даже за санкции и бомбежки сербы ругают не американцев, а русских; всякий серб больше всего на свете мечтает о «грин-карте», а политикум этой страны хоть тушкой, хоть чучелком изо всех сил проталкивает ее в ЕС и НАТО. Истоки же этой безумной и парадоксальной америкофилии можно увидеть в остроумной и печальной картине «Что-то между».

http://richteur.livejournal.com/224110.html

40-летний боязливый «ботаник» Саша (до ужаса похожий на Стива Бушеми) когда-то мечтал стать писателем, но работает гастрономическим критиком. Больная спина вынуждает его обратиться за помощью к массажистке, которой оказывается симпатичная Инес: после нескольких сеансов телесный контакт перерастает в нечто большее... Но у героя возникает проблема: он написал негативную рецензию на ресторан, принадлежащий шишке, и более того, оный шишка повелевает фитнес-центром в котором работает Инес — итог несколько предсказуем.

Незамысловатый и примитивный фильм про тяжкую жизнь интеллигента в мачистской Хорватии. А также о бунте маленького человека, чья профессия — оставаясь неузнанным, потихоньку собирать информацию и доносить объективный голос истины до читателя. Быть партизаном, ополченцем, как в джиу-джитсу использующим мощь врага против него самого. Эти качества ресторанного обозревателя помогают ему в борьбе против сильных мира сего, однако, несмотря на достижение результата, счастья не приносят. Казалось бы, использующий все штампы массовых американских комедий, фильм с каждым новым поворотом удивляет самостоятельностью подходов и выводов. Вот, вроде, субтильный герой пошел в спортзал, начал качаться: кажется, в следующий конфликтный момент он коршуном воспарит над своими врагами и уничтожит их! Ан нет, схватка нарочито пропускается и в следующий момент мы видим Сашу с фингалом, горестно бредущего по коридору. Казалось бы, все как в жизни, реализм — тотальнейший. Однако... отчего же лента такая скучная? Не потому ли, что зритель подспудно ищет в экранной картинке чего-то сподвигающего на большее, чем рутинные жизненные эмоции?

http://richteur.livejournal.com/214034.html

Семейная сага — очень популярный в экс-Югославии жанр. Драмы, трагедии и комедии, происходящие в недалеком прошлом среди недавно еще живых и здоровых домочадцев могут растрогать любого человека, имеющего опыт ностальгии и потерь. Обычно фоном для подобного рода фильмов служат турбулентные и идеалистические 50-е, ну а здесь выбрана эпоха на 20 лет позже, время «маспока» и разочарования в социализме.

Многонациональная герцеговинская семья. 10-летний мальчик любит футбол, математику и маму (лет десять назад к этому списку непременно добавился бы еще товарищ Тито). В его жизни происходит много печального, главным образом — родительский развод. По сути весь фильм посвящен анатомии такого явления, как незавершенные отношения. От этой бессмысленной утраты всем тошно, и самому беззащитному — герою — в особенности. Но не ломается, а только тверже становится, не теряя памяти о исчезнувших людях, но впечатывая их в память в виде светло-грустных образов. Все очень размеренно и прямо-таки флегматично. Нет ни трагической пронзительности «Золотка», ни экзистенциальной эмоциональности Кустурицы. Просто фрагмент чьей-то жизни, вырванный из контекста, заботливо препарированный так, чтобы нам было интересно с ним познакомиться. Нормальный фильм, не плохой и не хороший. Жизненный.

http://richteur.livejournal.com/161599.html

Лика — это гористый регион, преимущественно крестьянский, в западной Хорватии. Его жители плохо выглядят, дуют водку из горла и постоянно матерятся. Но у них есть поводы. Их деревушка — это какой-то ад, в котором есть только тлен, уныние и распад, иногда разбавляемые нищетой, гордыней, стремлением задавить и быть задавленными. А само сельское общество — аллегория целой Хорватии.

Более всего данный фильм напоминает концентрированное и экранизированное творчество советских писателей-«деревенщиков». За одним исключением: Распутин, Абрамов и иже с ними, несмотря на общую атмосферу декаданса, идеализировали своих героев, видели в крестьянстве корень нации и образец здоровой психологии, доведенной преступным режимом до ручки. Здесь же ярко показано, что крестьяне на самом деле — это нечисть; здесь нет ни одного положительного героя, за которого можно было бы болеть. И это при том, что хорваты — до сих пор остаются крестьянским народом, а пропаганда традиционного сельского уклада является едва ли не краеугольным камнем государственной идеологии. Несмотря на это, режиссер с беспощадной объективностью высветил терминальные изъяны этого умирающего сословия, вызывающего только брезгливую жалость.

На этом фоне фарс мешается с трагедией, и «движение Хорватии к Европе» глумливо показано как бессмысленный и дурацкий спектакль, замещанный на выборе из двух одинаковых зол. Эта страна, лежащая на перепутье между Западом и Востоком до сих пор не имеет четкой национальной идентификации и лютая ненависть к европейской цивилизации мешается со стремлением быть большими европейцами, чем сами европейцы. Попытка двинуться в любую сторону приведет к трагедии: хорватская culpa innata просто разорвет страну изнутри, о чем и повествует режиссер, прибегая к несложному языку метафор.

http://richteur.livejournal.com/126689.html

По-моему, снять хороший фильм о вреде наркотиков невозможно. Ну, это как снимать кино о бессмысленности сна или о пользе изнасилований — и по форме, и по сути сплошное издевательство. Вот и в этот раз получилось сплошное горе, лыком подпоясанное. Торчки и барыги шастают по предновогоднему Сплиту, умирают и убивают, опускаются и унижают других, в общем, всячески загрязняют ноосферу. Масла в огонь подбавляет вымученная виртуозность режиссера, решившего презентовать «новаторскую» композицию: действие показывается глазами нескольких POVов и развивается одновременно, нанизываясь на скэт упоротого музыканта, отсчитывающего секунды до Нового года.

Ему удалось добиться цели: герои противны и неинтересны, сюжет ощутимо тухлый, а общее впечатление от картины — примерно как от созерцания подлой собачьей хари бывшего тюремного вертухая Дмитрия Пучкова aka Гоблина. Я его вспомнил кстати, потому что тут и перевод вполне «гоблинский», т. е. несуразный и идиотский. Тот, кто переводил этот фильм, был настолько тупым и невнимательным тормозом, что умудрился налажать в первых же предложениях, несмотря на то, что в середине фильма дан весьма толстый намек. Жаль, что руки у меня хоть и длинные, но не настолько, чтобы дотянуться до Хорватии и надавать авторам этого фильма пощечин.

http://richteur.livejournal.com/119602.html