«Мимино»: наше славное кино

Как рождался шедевр Георгия Данелия, рассказывает slavikap:

Одну из лучших своих комедий сам режиссер оценил на четверочку. Зрители его поправили, включив «Мимино» в сотню самых великих фильмов века.

Родня по отцовской линии упрекала Данелия в том, что он забыл свои корни и не знает грузинского языка. Даже букварь как-то на день рождения подарили. Но разве «Мимино» - не лучшее доказательство любви режиссера к своей родине?

Ничего особенного

Втроем – Резо Габриадзе, Георгий Данелия и Виктория Токарева – стали на ходу придумывать новый сценарий. Поехали в Дом творчества и за месяц переписали сюжет. Данелия взял на себя грузинскую его часть, Габриадзе и Токарева – остальное. Заодно режиссер заявил в Госкино, что хочет изменить название фильма. Там поинтересовались, что обозначает слово «Мимино». Данелия объяснил, что по-грузински это «сокол» (потом грузины его поправили: точнее – «ястреб», а «сокол» – «шевардени»). «Дурацкое слово, не будем менять», - ответили в Госкино. Но у председателя было иное мнение. Он оценивал картину с точки зрения фестивального фильма – ленту готовили к показу на Московском международном кинофестивале. Как это – назвать советскую картину «Ничего особенного»?! Утвердили «Мимино».

Никакого Тель-Авива

Перспектива участия в международном кинофестивале стоила фильму нескольких вырезанных эпизодов. Всего было изъято восемь отснятых сцен. Например, встреча главных героев в лифте гостиницы «Россия» с похожими друг на друга, как близнецы, двумя японцами. При виде грузина и армянина японцы говорили друг другу, что все русские – на одно лицо. Кстати, японцев играли казахи.

Для кинофестиваля режиссёру пришлось купировать и разговор по телефону с Тель-Авивом (это не помешало картине получить главный приз). Крамолы там не было, но в свете международной обстановки (СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем) любые контакты оценивались как нежелательные. В то же время, для внутреннего показа эпизод со случайным звонком в Тель-Авив был оставлен. Данелия позже выкупил у киномеханика уцелевшую фестивальную копию «без Тель-Авива» и выбросил пленку, порезав ее на мелкие кусочки.

Но мало кто знает о втором эпизоде, связанном с Тель-Авивом, который режиссер называет чуть ли не любимым моментом в фильме. В Телави часовщика звали к телефону: «Тебя! Исаак какой-то, из Тель-Авива…». Испуганный Кукуш отмахивался: «Скажи ему, что меня нет!». Звонок в Телави эмигранта из Израиля был потерян навсегда...

Правда жизни

Случай, когда телефонистка в Западном Берлине не поняла, что заказывали Телави, и соединила с грузинским евреем Исааком, был взят из жизни. Такая история произошла со вторым секретарем одного из таллиннских райкомов партии, грузином по национальности. Как-то он попросил телефонистку связать его с Телави, а та не поняла и соединила с Тель-Авивом. Был жуткий скандал, едва не выгнали из партии…

Реальная подоплека – и у сцены с адвокатом. Данелия описал историю собственной дочери Светланы. Первым делом молодого адвоката была защита уголовника со стажем, который подсказывал неопытной девушке, что говорить и о чем спрашивать. Героиня Марины Дюжевой в комедии – тоже Светлана Георгиевна. Сцена суда, между прочим, снималась в настоящем суде – Хамовническом (в Москве).

Из жизни в «Мимино» и фамилия главного героя Валико Мизандари – скульптор Валериан Мизандари был учителем сценариста Резо Габриадзе.

Прогулку Мимино по столичному бульвару, когда он поскользнулся на катке, сняли напротив дома Данелия на Чистых прудах. А селом, где живёт семья Мизандари, стали две грузинские деревушки – Шенако и Омало.

Там же снимали эпизод с перевозкой на вертолете коровы. На этот дубль летчик не соглашался, поскольку такой трюк – нарушение правил безопасности полетов. Пилот требовал разрешения от руководства. Но в горах начальства не было, и Данелия пошел на хитрость, сыграв на грузинском самолюбии. «Эх, надо было из Москвы летчика брать, - махнул рукой на грузинского пилота, - тут мастер нужен, ас». Уязвленный грузин подпрыгнул от возмущения: «Что ты сказал?! А я, по-твоему, – кто? Цепляй уже свою корову!».

Горячие кавказцы

Роль Мимино писалась под Вахтанга Кикабидзе, а вот компанию ему мог составить Евгений Леонов, сыгравший в итоге фронтового друга отца героя – Волохова. Это любимые актеры Георгия Данелия, о чем он признавался не раз. Но поскольку это комедия, находкой стало извечное грузино-армянское соперничество, которое решили обыграть в сюжете о двух командировочных.

С Леоновым будет жить в гостиничном номере герой Кикабидзе или с Мкртчяном, решила монетка: орел – Леонов, решка – Мкртчян. Победил обаятельный армянин. Фрунзик сыграл в 35 картинах, но запомнился, прежде всего, в роли колоритного шофера Рубена Хачикяна, приехавшего в Москву добывать новый грузовик. Кстати, КрАЗ представителю солнечной Армении достался для северных широт (оранжевый цвет – арктическое исполнение).

У Данелия Мкртчян получил не просто одну из главных ролей, а, возможно, главную роль в жизни. Реплики его героя из «Мимино» - рекордсмены по цитированию. Многие из крылатых фраз были импровизацией. Когда сьемочную группу пригласили в Кремлевский дворец для вручения наград, охрана потребовала у них пропуска. Пока Кикабидзе и Данелия рылись в карманах, Фрунзик задал вопрос, который сразил всех наповал: "А разве шпионы в Кремль без пропусков ходят?" Так и пропустили...
А еще Данелия вспоминал, как снимали зажигательный танец Мкртчяна в гостиничном ресторане. Пришли в ресторан «России» незадолго до закрытия, чтобы поставить аппаратуру и подготовить реквизит. Снимать планировали ночью. Но не тут-то было. Увидев Фрунзика, гулявшая там компания армян принялась угощать земляка и всю съемочную группу. Расходиться никто не собирался, пришлось снимать в «естественных» декорациях. Танцевать Фрунзик вышел в натуральном подпитии и был исполнен решимости «заткнуть за пояс» Мимино. Чтобы «перетанцевать» Кикабидзе, Мкртчян решил сесть на шпагат и зубами поднять с пола платок, который бросала плясавшая с ним дама. После нескольких бокалов партнерша пару раз приземлялась следом за брошенным платком. Если не падала дама, то бился головой об пол Фрунзик. Режиссер уже разрешил не поднимать злополучный платок, но упертый армянин пытался сделать по-своему и портил дубли один за другим. Данелия тогда шепотом попросил Кикабидзе выдернуть из-под носа у Фрунзика платок, чтобы снять, наконец, без брака. Удачный кадр больше не переснимали.

Что касается выпивки, то Мкртчян, как известно, этого дела не чурался. Но на съемках был уговор с режиссером две недели не пить. Прошло два дня, и Фрунзика осенило: «Так вот почему бездари выбиваются в начальники: пока таланты пьют и похмеляются, эти с утра тратят энергию на карьеру».

Режиссерский ритуал

У режиссера «Мимино» был ритуал: на съемки приходил с ножом, который точил о камень, обдумывая кадр. Тех, кто был на площадке, нож в руках режиссера дисциплинировал. А на этом фильме Данелия был во всеоружии, как никогда. Кроме перочинного ножа, с ним был еще и боевой пистолет! На банкете в Тбилиси грузинские друзья подарили ему «вальтер». Оставлять оружие в номере режиссер побоялся и взял его с собой на съемки, засунув за пояс брюк. В тот раз все его указания выполнялись беспрекословно. Точивший нож режиссер с пистолетом за спиной – зрелище не для слабонервных. Но после фильма Данелия отдал пистолет тете, которая от греха подальше утопила его в реке.

Кстати, о реке. С ней связан еще один ритуал режиссера. А вернее, с песней «На речке, на речке, на том бережочке», которую он вставляет чуть ли не во все свои фильмы. Начало традиции положила картина «Тридцать три». Там должна была звучать какая-нибудь песня в исполнении хора завода безалкогольной продукции. Первое, что пришло в режиссерскую голову, – разученная в армии народная песня о Марусеньке, которая мыла на бережочке белые ноги. Больше одного куплета он никогда не запоминал, а этот текст заучил как «Отче наш». «Певцов» освобождали от чистки оружия, и пять дней, пока не выгнали из хора, Данелия учил эту душеспасительную вещь. К слову, в фильме «Тридцать три» ее пел Евгений Леонов, которого Данелия считал своим талисманом и снимал во всех картинах, сопровождая кадры с участием актера песней про речку и Марусеньку. Это была счастливая примета.

Что петь будем?

В «Мимино» есть даже оперный певец – его комично сыграл Владимир Басов, снимавшийся в паре со своей женой Валентиной Титовой (она его супругу и играла).

Поет в фильме и выходящий в полотенце из душа Рубик-Фрунзик: веселости моменту добавляет азербайджанская мелодия «Шалахо» (народный танец) в исполнении армянина. А уж в ресторане звучат и армянская народная песня «Сирун», и грузинская «Сулико», и «Лезгинка», и песня на стихи Евгения Евтушенко «Мой пес».

Еще одна песня на слова Евгения Евтушенко и Роберта Рождественского «Приходит день, уходит день» (музыка Гии Канчели) звучит на титрах в исполнении Вахтанга Кикабидзе и сопровождает весь фильм. В кадре певец и актер поет только два куплета грузинской народной песни «Грибной дождик» (по телефону, по просьбе незнакомого грузина, скучающего по родине). А самая известная песня из «Мимино» в исполнении Вахтанга Кикабидзе – «Чито-гврито, чито-маргалито» – звучит за кадром. Основную музыкальную тему о «птичке-невеличке» написал композитор Гия Канчели на стихи поэта из рода Багратиони Петра Грузинского. Данелия измучил потомка грузинских монархов, который всё никак не мог ему угодить. В корзину ушло два десятка стихов, прежде чем режиссер услышал, наконец, то, что взяло его за душу. Интересно, что популярность песни не обрадовала композитора. Гия Канчели не считал ее достойной внимания и признавался, что вообще не писал бы эту мелодию, если бы знал, как она «прилипнет» к его имени.

Песен в фильме должно было звучать больше. Но записав все фонограммы, Кикабидзе понял, что обилие музыкальных сцен диссонирует с его немногословным героем, и посоветовал режиссеру обойтись без них. Готовую музыку без сожаления убрали.

Зарбазан и Пепелац

Поскольку актеры подбирались из режиссерской «обоймы», пробы устраивались только для… собачки. На роль симпатичного песика по кличке Зарбазан (Пушок) претендовал московский красавчик Чапа. Но ухоженному столичному терьеру режиссер предпочел трогательного «двортерьера». Четвероногого артиста подобрали в Телави. Бездомный песик так органично смотрелся на фоне сельской пасторали, что даже концовку фильма переиначили на кадры с его мордашкой. После съемок директор фильма забрал лохматого грузинского беспризорника с собой в Москву.

Еще одна любопытная подробность – происхождение слова из «новояза» Данелия. Вертолет Мимино называет «бабочкой», что по-грузински – «пепела». В будущем фильме «Кин-дза-дза!» летательный аппарат с пропеллером режиссер назвал по аналогии – «пепелац».

Большой сверхзвуковой самолет Ту-144, из которого «хотел прыгнуть» Мимино, в реальности не летал ни в Сан-Франциско, ни в Дели.

Имя исполнителя главной роли в фильме – Буба Кикабидзе. Так Вахтанга называли в семье.

В 1978 году Вахтанг Кикабидзе, Фрунзик Мкртчян и Георгий Данелия получили за «Мимино» Государственную премию СССР. А картину в первый же год показа посмотрели около 24,5 миллионов человек и купили 70 стран мира.

Зураб Церетели увековечил героев «Мимино» в бронзе. Когда в 2011 году Валико, Рубика и Волохова поставили в Дилижане и Тбилиси, люди назвали их памятниками советскому интернационализму. Фильм об истоках оказался… о дружбе.